Неточные совпадения
Если же вступишь со мной в супружество, то
великое обещание даю: выстрою новый
храм токмо на вечный помин души его».
— Вот что, мать, — проговорил старец, — однажды древний
великий святой увидел во
храме такую же, как ты, плачущую мать и тоже по младенце своем, по единственном, которого тоже призвал Господь.
Великая всенародная культура есть прежде всего
великий всенародный культ, всенародный
храм, в котором и из которого все творится.
— Несчастие
великое посетило наш губернский град, — начал тот каким-то сильно протяжным голосом, — пятого числа показалось пламя на Калужской улице и тем же самым часом на Сергиевской улице, версты полторы от Клушинской отстоящей, так что пожарные недоумевали, где им действовать, пламя пожрало обе сии улицы, многие
храмы и монастыри.
Арена промышленной деятельности несомненно расширилась: не одним местным толстосумам понадобились подручные люди, свободно продающие за грош свою душу, но и другим всякого звания шлющимся людям, вдруг вспомнившим изречение:"земля наша
велика и обильна" — и на этом шатком основании вознамерившимся воздвигнуть
храм будущей славы и благополучия.
Видит она: впереде у ней Иерусалим-град стоит; стоит град за морями синиими, за туманами великиими, за лесами дремучиими, за горами высокиими. И первая гора — Арарат-гора, а вторая гора — Фавор-гора, а третья-то гора — место лобное… А за ними стоит Иерусалим-град велик-пригож; много в нем всякого богачества, много настроено
храмов божиих,
храмов божиих християнскиих; турка пройдет — крест сотворит, кизилбаш пройдет —
храму кланяется.
Через час сверкнул вдали позлащенный крест Ивана
Великого, через несколько минут показались главы соборных
храмов, и древняя столица, сердце, мать России — Москва, разостлалась широкой скатертью по необозримой равнине, усеянной обширными садами.
Таков был тайный смысл нынешней процессии в первой половине священнослужения. Теперь, по уходе простых верующих и после небольшого отдыха, надлежало совершиться второй части
великого тайнодействия. В
храме остались только посвященные в высшие степени — мистагоги, эпопты, пророки и жрецы.
Прежде и Соломон посещал
храм Изиды в дни
великих празднеств и приносил жертвы богине и даже принял титул ее верховного жреца, второго после египетского фараона. Но страшные таинства «Кровавой жертвы Оплодотворения» отвратили его ум и сердце от служения Матери богов.
Между тем вино, сикера и одуряющие курения уже оказывали заметное действие на собравшихся в
храме. Чаще слышались крик, и смех, и звон падающих на каменный пол серебряных сосудов. Приближалась
великая, таинственная минута кровавой жертвы. Экстаз овладевал верующими.
Так обошла богиня весь
храм, возвращаясь назад к алтарю, и все страстнее и громче становилось пение хора. Священное воодушевление овладевало жрецами и молящимися. Все части тела Озириса нашла Изида, кроме одной, священного Фаллуса, оплодотворяющего материнское чрево, созидающего новую вечную жизнь. Теперь приближался самый
великий акт в мистерии Озириса и Изиды…
Тотчас же вслед за этим его положили на носилки и унесли из алтаря. Жрец-привратник вышел из
храма. Он ударил деревянным молотком в громадный медный круг, возвещая всему миру о том, что свершилась
великая тайна оплодотворения богини. И высокий поющий звук меди понесся над Иерусалимом.
В
храме Изиды на горе Ватн-эль-Хав только что отошла первая часть
великого тайнодействия, на которую допускались верующие малого посвящения. Очередной жрец — древний старец в белой одежде, с бритой головой, безусый и безбородый, повернулся с возвышения алтаря к народу и произнес тихим, усталым голосом...
Ввечеру многочисленные стражи явились на стогнах и повелели гражданам удалиться, но любопытные украдкою выходили из домов и видели, в глубокую полночь, Иоанна и Холмского, в тишине идущих к Софийскому
храму; два воина освещали их путь факелом, остановились в ограде, и
великий князь наклонился на могилу юного Мирослава; казалось, что он изъявлял горесть и с жаром упрекал Холмского смертию сего храброго витязя…
В счастливые дни твои я молился в пустыне, но братья мои гибнут, и мне должно умереть с ними, да совершится клятвенный обет моей юности и рода Молинских!..» Иосиф Делийский, провождаемый тысячскими и боярами, несет златую цепь из Софийского
храма, возлагает ее на старца и говорит ему: «Будь еще посадником
великого града!
Не только воинскою славою обязаны вы государям русским: если глаза мои, обращаясь на все концы вашего града, видят повсюду златые кресты великолепных
храмов святой веры, если шум Волхова напоминает вам тот
великий день, в который знаки идолослужения погибли с шумом в быстрых волнах его, то вспомните, что Владимир соорудил здесь первый
храм истинному богу, Владимир низверг Перуна в пучину Волхова!..
Глуховцев. Да. Воистину красота! День очень хорош. Ты погляди, как блестит купол у
Храма Спасителя. А Иван-то
Великий!
Он помешал мне строить
храм великому богу, но я настигну его, и колесницы мои растопчут его, и я возвращусь, чтобы удивить мир новыми пирамидами!
Да узнают все народы наши, как
велика наша мощь и как беззакатна наша слава! Да стекутся все народы к ногам нашим, как песчинки, гонимые ветром пустыни! Да растерзают львы наши всех подлых врагов! И тогда мы поразим мир деяниями нашими; мы воздвигнем пирамиды превыше пирамид отца нашего; мы построим
храмы величавее
храма Сети. Так сказал нам Аммон,
великий бог и отец наш; так говорит вам возлюбленный Аммона Узирмари-Сотпунири, сын Ра, Рамсизу-Миамун.
— Следуйте все за мною в
храм принести жертву
великому богу!
— Когда воспрещено было нашим христианам при молитвенных
храмах дозволенных попов содержать, тогда по малом времени всюду настало «
великое оскудение священства».
Входная дверь в
храм истины и блага низкая. Войдут в
храм только те, которые пригнутся. И хорошо тем, кто пройдет в дверь. В
храме же
великий простор и свобода, и люди там все любят друг друга, помогают друг другу и не знают горя.
Ждут удара в колокол на Иване
Великом. Но вот где-то в Замоскворечье ударили раньше минуты на три, еще где-то ближе к Кремлю, за
храмом Спаса, в Яузской части, и пошел гул, еще мягкий и прерывающийся, а потом залилось и все Замоскворечье. Густая толпа ждала этой минуты у перил обрыва.
Величественную и стройную картину представлял из себя
храм святой Софии, основанный князем Владимирским, сыном Ярослава
Великого, оставшийся доныне единственным памятником древнего Новгорода, когда благочестивый архиепископ, облаченный в крещатую ризу, с паствой своей преклонил колена перед алтарем и клир умилительно запел молитву: «Царю небесный».
Другая историческая драгоценность этого
храма — напрестольный серебряный крест, очень древний, имеющий четыре конца, каждый в виде трех полукругов, соединенных между собою. В кресте находятся многие частички мощей святых. Крест этот принадлежал Петру
Великому, от него перешел к Елизавете Петровне, а ею пожертвован перед освящением
храма.
Когда все заняли свои места,
великий магистр велел подвести Зарудина к своему престолу. Посреди зала лежало изображение
храма Соломонова, через которое Николай Павлович проходил с завязанными глазами. Теперь он мог видеть, что ноги его переставляли для того, чтобы ступать на изображения, последовательно на те места, которые ведут постепенно к святилищу.
Отворили
храмы святые, подняли образа чудотворные, служители Божии преклонили колена и начали упрашивать силы небесные о здоровье матушки нашей
великой княгини, но знать Богу не угодно было ниспослать ей милостей Своих — тело ее почернело, как вороново крыло, и отекло так, что и рассказать невозможно.
Он все еще искал Москвы, столицы
великого княжества, с ее блестящими дворцами, золотыми главами величественных
храмов, золотыми шпилями стрельниц, вонзенных в небо, и видел перед собою, на снежном скате горы, безобразную груду домишек, частью заключенную в сломанной ограде, частью переброшенную через нее; видел все это обхваченное черною щетиною леса, из которого кое-где выглядывали низенькие каменные церкви монастырей.
Величественную и стройную картину представил из себя
храм святой Софии, основанный князем Владимиром, сыном Ярослава
Великого, оставшийся доныне единственным памятником древнего Новгорода, когда благочестивый архиепископ, облаченный в крещатую ризу, с паствой своей преклонил колено перед алтарем и клир умилительно запел молитву «Царь Небесный».
Вы знаете по истории, что казнь врача привела в ужас всех иностранцев, живших тогда в Москве, что Аристотель бежал было в свою землю, что «князь
великий пойма его и, ограбив, посади на Онтонове дворе за Лазарем святым», что художник исполнил обет свой — докончил
храм Успения пресвятой богородицы. Но что после сделалось с ним, с сыном его, куда след их девался — нигде не отыщете. Напрасно сердце ваше спрашивает, где лежит прах их… Бог весть!
— О светлая посланница
Великого Духа! Пойдем с нами в наш
храм. Там твое место. День и ночь ты будешь жить в
храме, и голубой дымок в честь твою понесется из наших кадильниц благовонной струею, мы будем петь тебе священные песни и украсим тебя цветами. Ты будешь царицей нашего
храма.
«Помилуй, — сказал
великий князь, — что это хочешь ты нам выстроить?» — «
Храм божьей матери, который был бы ее достоин», — отвечал я.
Великий князь послал бояр своих и дьяков взять присягу с жителей, запретил воинам грабить… въехал в Тверь, слушал литургию в
храме Преображения и торжественно объявил, что дарует сие княжество сыну Иоанну Иоанновичу, оставил его там и возвратился в Москву.
Москва в конце царствования Иоанна IV представляла собой довольно печальное зрелище. Наряду с возведенными за время со дня смерти
великого князя Василия Иоанновича величественными
храмами и церквами виднелись недостроенные, опустевшие улицы.
Брама есть единый,
великий бог; тот бог, которому построены
храмы на берегах реки Гангеса, тот бог, которому служат его единственные жрецы — брамины.
Господи,
Великий Архитектон природы! помоги мне оторвать от себя собак — страстей моих и последнюю из них, совокупляющую в себе силы всех прежних, и помоги мне вступить в тот
храм добродетели, коего лицезрения я во сне достигнул».
— Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, — сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. — Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот
храм, который должен быть достойным жилищем
Великого Бога, — сказал масон и закрыл глаза.
«В наших
храмах мы не знаем других степеней, — читал «
великий мастер, — кроме тех, которые находятся между до«бродетелью и пороком. Берегись делать какое-нибудь разли«чие, могущее нарушить равенство. Лети на помощь к брату, «кто бы он ни был, настави заблуждающегося, подними упа«дающего и не питай никогда злобы или вражды на брата. «Будь ласков и приветлив. Возбуждай во всех сердцах огнь «добродетели. Дели счастие с ближним твоим, и да не возмутит «никогда зависть чистого сего наслаждения.